— Я поняла, — перебила она. Покраснела и отвернулась. В палитре эмоций полыхнуло и погасло предвкушение. — Да… Можно.

— Отлично! — обрадовался демон. — Пока у нас нет детей, надо брать от жизни все. А то потом как появятся…

— Дети… — она растерялась. — Ты хочешь детей?

— Хочу! — выдохнул Дэмиан. — Троих для начала.

Риана вздрогнула, обернулась и посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Троих?!

— Для начала, ага. Двух сыновей и дочку, — продолжал он, делясь мечтой, куда более интимной, чем любые развратные фантазии. — Маленькую принцессу, чтобы была похожа на тебя, Ри.

Счастливый дом, полный детского смеха, топота ног. Женщина — самая прекрасная в мире, рядом с которой все другие — бесполые тени. Настоящая большая и дружная семья, в которой все держатся друг за друга. Любят, заботятся, нуждаются…

Наверное, демону стыдно мечтать о таком. Но Дэмиан мечтал. Давно, с самого детства в холодном особняке отца, где они с Мэлом порой казались ему единственными живыми существами. Нет, конечно, в особняке еще находился его отец и мать Мэла, но их Дэмиан встречал только за тягостными семейными ужинами. Грейторн Холл так огромен, что можно жить неделями, не встречая никого, кроме слуг, похожих на бесчувственные автоматы.

Тогда Дэмиану казалось, что все правильно, так и надо. Он не знал, что бывает иначе. И не узнал бы, не отправь отец его в ссылку на два месяца за очередную выходку.

Сколько ему тогда было? Девять? Десять? Маленькая вилла в горах, исполнительные и равнодушные слуги, чопорный наставник и полное отсутствие развлечений. Тоска.

От тоски он и сошелся с соседским мальчишкой-оборотнем, Джошем Маккалистером. Конечно, аристократу не полагается дружить с нищебродами, но раз уж больше не с кем… Да и Джош был неплохим парнем.

Даже забавно оказалось понаблюдать, как живут представители низших рас, сразу понимаешь как тебе повезло родиться ди Небиросом. Маккалистеры ютилась в крохотном домишке — всего три спальни. И это на семью из восьмерых оборотней. Одна машина и та на ладан дышит. Сам Джош почти не имел новых вещей, донашивая одежду за старшими братьями.

Ну что поделать. Не всем же быть демонами.

Чувство превосходства разлетелось на мелкие кусочки, когда однажды Дэмиан зашел, чтобы позвать приятеля поиграть у водопада. Взрывы смеха привлекли внимание юного демона. Вместо того, чтобы постучаться, он спустился с крыльца, обогнул дом и заглянул в окно.

Вся семья была в столовой. Обед уже закончился, но оборотни не спешили расходиться. Младшая сестра что-то рассказывала, оживленно жестикулируя, остальные по-дружески подначивали ее, вставляя веселые комментарии. Отец Джоша обнимал жену — полноватую, не слишком-то хорошенькую по общепринятым меркам, но внезапно она показалась Дэмиану удивительно красивой, так шла ей улыбка полная тихого счастья. Самый младший сынишка льнул к родителям, увлеченно тыкая папе в лицо игрушечным драконом.

Дэмиан прилип носом к стеклу, почти не вслушиваясь в слова, просто впитывая ощущение тепла, взаимной близости и общности, что делало оборотней Маккалистер семьей не только на словах. Вдруг стало до слез обидно, Дэмиан почувствовал себя обокраденным и униженным. Он — демон, сын высшей расы, а они всего лишь оборотни, к тому же нищеброды…

Но у них было то, чего никогда не было у Дэмиана. То, что показалось ему вдруг важнее всех машин и особняков на сто сорок комнат.

— Дэмиан! — радостно вскрикнул Джоша, заметив его лицо в окне. — Привет! Иди сюда, мы собираемся играть в фанты.

Нет, Дэмиан не пошел играть в фанты. Щедрое предложение показалось небрежно брошенной подачкой. Он демон, и не нуждается в милостыне.

Поэтому он сбежал. А на следующий день, когда Джош пришел к нему в гости, сам начал ссору. Жестоко высмеял его бедность, прошелся по семье, родителям, сестрам… Разумеется, оборотень не стерпел оскорблений и полез в драку. Разумеется, Дэмиан его отделал. Так и пришел конец недолгой дружбе.

Весь оставшийся месяц ссылки демон каждый день подкрадывался к дому семьи Маккалистер, чтобы прильнуть к окну. И сам себе казался нищим бродяжкой, который голодными глазами подглядывает за чужой трапезой.

— Ты уверен, что понимаешь о чем мечтаешь? — растерянный голос Рианы вырвал его из воспоминаний. — Ребенок — это ответственность на долгие годы. И заботиться о младенце — это не раз в неделю погладить его по головке. Пока маленькие они постоянно плачут и писают, а когда подрастают…

Она что-то еще говорила. Расписывала бессонные ночи, упирая на то, что няня это, конечно, хорошо, но нельзя же полностью отдавать ребенка чужим людям. Зачем тогда рожать? Объясняла, что младенцы — это не пухлые пупсики с рекламных открыток, на которых можно поумиляться и пойти своей дорогой. Повторяла, что дети — это огромная ответственность.

Дэмиан слушал и улыбка на его лице становилась все шире.

— Ты думаешь я об этом не знаю? — весело спросил он. — Жена моего партнера родила год назад, так что я имел счастье наблюдать, как оно бывает во всех подробностях. Не надо считать меня идиотом, который живет в мире радужных фантазий. Я просто хочу свою семью. Дружную, большую семью, в которой все любят друг друга, — закончил он с тихой тоской.

Не поторопился ли он, когда заговорил об этом? Риана сама еще ребенок, ей и так досталось. Она ведь и не жила толком, а он сразу про детей.

— Это не срочно, Ри, — он улыбнулся и поцеловал ее в висок. — Только когда ты будешь готова. Я подожду сколько нужно, пока не захочешь.

— А если я совсем не захочу? — осторожно уточнила девушка.

— Захочешь, — убежденно ответил демон. — Я вижу, как ты смотришь на Мартина. Ты будешь замечательной мамой, я знаю.

— Но я собираюсь стать замечательным ученым! — почти в отчаянии пробормотала Риана. — Изучать хтонических тварей, может даже приручить их…

— А кто сказал, что одно исключает другое? — он поцеловал ее и потянул из почти остывшей воды. — Все, Ри. Обещаю больше не поднимать эту тему. Когда сама решишь, что готова, тогда все и будет.

Фамильный склеп семейства д’Элломэ напоминал готический замок в миниатюре. Застывшая под крышей каменная химера щерила клыки и смотрела недобро, как будто говоря: “Иди отсюда по-хорошему”.

“Уйду, — мысленно ответила я ей. — Но потом. У меня есть дело”.

Тяжелая дверь сперва сопротивлялась, словно тоже не хотела пускать непонятную чужачку, но потом сдалась и тронулась с места неожиданно мягко, без малейшего скрипа в хорошо смазанных петлях.

Я зажгла светильник и шагнула внутрь. Темнота обняла меня бархатными щупальцами.

Что же: внутри последнее пристанище высших вампиров оказалось уютнее, чем снаружи. Прохладный сухой воздух не нес в себе запаха тлена, какой ожидаешь встретить внутри склепа. Чистые полы с черно-белой мозаикой, ровные ряды саркофагов на возвышениях. Я прошла вглубь, остановилась у последнего гроба. Каменный Вик, высеченный на крышке саркофага спал, сложив руки на груди. В слабом свете лампы мрамор отливал розовым, как кожа. Казалось, безмятежный юноша просто задремал. Вот-вот откроет глаза, улыбнется и скажет: “Здравствуй, моя королева”.

“Виктор Жан Батист д’Элломэ” гласила надпись вычурным шрифтом под саркофагом. От неожиданности я усмехнулась.

— Надо же, Вик. Ты оказывается Жан Батист. Кто бы мог подумать?

Иллюзия или игра света, но почудилось, что по каменным губам скользнула мимолетная усмешка.

Что бы он ответил мне, если бы был тут? Если бы мог говорить?

— Ты, наверное, хочешь знать зачем я пришла…

Мне бы тоже этого хотелось. Понимаю, что Вика здесь нет: он давно отправился на круг перерождений, а возможно уже открыл глаза и издал первый младенческий крик в одном из множества миров Великой Цепи. Закрыл эту дверь навсегда, не нуждается ни в моих обвинениях, ни в моем напутствии.

Это нужно мне. Поэтому я и пришла.

— Наверное, чтобы сказать, что прощаю тебя.