Но когда срок закончился, и демон оказался на свободе, он не сделал попытки уехать. Не вернулся в столицу, где его никто не ждал. Дэмиан остался на севере и создал собственный энергетический бизнес. “Соул-пром” — пока небольшая, но агрессивная компания, которая нахально влезла на один из самых сложных рынков страны, сумев потеснить уже закрепившихся игроков. Кто из моих сокурсников, этих обеспеченных мальчиков и девочек из приличных семей мог похвастаться подобным?

К горлу почему-то подкатила горечь, я сглотнула ее и отодвинула бумаги в сторону. Взгляд безразлично скользнул по заказанному чизкейку, сейчас даже мысль о еде вызывала тошноту.

Умение анхелос сочувствовать — мое проклятье. Я слишком ярко представила себе каково это — быть преданным близкими людьми, вырванным из уютной сытой жизни. Каково оказаться на самом дне, но не сдаться, упрямо ползти вверх, вставать снова и снова после каждого удара. И в душе зародилось невольное уважение перед Дэмианом. Его силой, стойкостью, упрямством. Испытания не гнули его, а словно делали сильнее.

А я… я ведь обвинила его в изнасиловании! Совсем как та девица, Таисия.

Богиня, что же он должен обо мне думать?!

Глава 10. Держи себя в руках

Выходные показались невыносимо длинными и сонными. А вот в понедельник я вскочила еще до звонка будильника. И почти два часа выбирала наряд.

Почему-то важно было выглядеть сегодня неотразимой. Чтобы никто из парней глаз не смог отвести. Я хваталась то за одно, то за другое платье, каждый раз рисовала под него макияж, укладывала волосы, чтобы в последний момент передумать. Хотелось быть одновременно яркой, загадочной, роковой, особенной. И чтобы при этом ни в коем случае не казалось, что я специально для кого-то наряжалась.

В итоге взглянув после очередного платья на часы, я поняла, что если задержусь еще хоть на пять минут, то безнадежно опоздаю. Спешно нырнула в ярко-алое платье в крупный белый горох и побежала прямо так, без косметики.

На лекцию я успела, но в самой аудитории поджидал неприятный сюрприз. Рядом с Дэмианом, горделиво выдвинув внушительный бюст, сидела ундина с параллельного потока. Она поглаживала демона по плечу и что-то шептала ему на ухо с ласковой улыбкой.

Я остановилась резко, словно на стену налетела. При виде чужой девицы на моем месте в душе начал разгораться огонек обиды.

— Адептка ди Нише? — ироничный голос профессора Равендорфа не дал мне проникнуться сполна этим чувством. — Очень мило, что вы пришли на мою лекцию. Но думаю сидя вам будет удобнее слушать.

Теперь оба потока пялились на меня. Я сердито фыркнула и поднялась на верхний ряд, к Ингрид и Вику. Подумаешь, место заняли. Не очень-то и хотелось сидеть рядом с этим рыжим наказанием…

Равендорф начал лекцию, я старательно записывала за профессором тезисы, а взгляд сам собой возвращался к сладкой парочке на втором ряду. Девица сидела слишком близко к Дэмиану, чуть ли не прижималась. А когда она тянулась, чтобы взять карандаш, то ее выдающаяся грудь каждый раз словно случайно касалась его плеча. От этого зрелища у меня прямо в глазах темнело от злости. Хотелось вытащить ундину за зеленые космы из-за стола и объяснить ей, чтобы не лезла, не смела…

Мамочки, это что же — я ревную?

Я застыла над тетрадкой с глупым видом. Что, я действительно ревную ди Небироса? Этого наглого, ужасного, невыносимого типа, от которого еще три дня назад мечтала избавиться?

Ну приплыли!

Риана была сегодня ослепительна.

Ослепительна и бесконечно далека, как солнце в небесах. Вик усмехнулся банальности пришедшего на ум образа. И скрипнул зубами, проследив за взглядом принцессы.

Виктор д’Элломе отнюдь не был наивным дурачком, хоть и любил косить под него. Холодок со стороны девушки он почувствовал сразу. Нет, Риана и раньше не вспыхивала жарко от его прикосновений, не смотрела на него, как на самого-самого, не ловила каждое слово. Но Вик всегда знал, что является для нее кем-то особенным. Единственным мужчиной, которого Риана подпускает к себе. Он один смог пробиться сквозь колючую стену недоверия и отторжения, что принцесса выстроила вокруг себя.

Когда-то вампир сделал это из чистого эгоизма. Просто захотел увидеть ее своей госпожой и приручил. Случайно оброненными фразами, намеками подвел к желанию попробовать. Бережно и терпеливо ввел в мир доминирования и подчинения, боли и чувственных удовольствий. И тем самым заткнул рты всем родственникам, которые возмущались его странными для вампира вкусами.

“Позор! — орал дед, брызгая слюной. — Ты вампир, сын высшей расы, встаешь на колени перед какой-то человеческой девкой!”

Нет, бесить старика было даже по-своему приятно, но когда дело дошло до изгнания из рода и лишения наследства, Вик заволновался. И нашел прекрасное изящное решение проблемы.

Вампиры ниже демонов, они их вассалы и преданные слуги. А кто из демонов может быть выше дочери императора? Не прикопаешься, не упрекнешь и не отлучишь от семьи — повод не тот. Дед злился, скрипел зубами, но признавал их связь. Тем более что за рамки внешней пристойности внук и демоница не выходили, о специфике своих отношений на каждом углу не кричали.

То есть: Вик, может, и не против походить в ошейнике на поводке. Собственных порочных наклонностей вампир не стеснялся, даже слегка бравировал. Но Риана вряд ли согласится его выгулять, слишком напрягается от чужого внимания. А с некоторых пор ее желания стали важны. Куда важнее, его собственных.

Он помнил, как впервые увидел ее в академии. Отстраненную и высокомерную — обычная стерва. Потребовалось совсем немного времени, чтобы понять — это лишь маска. Настоящая Риана теплая, просто неприлично совестливая для демоницы и бесконечно одинокая пробуждала в циничном вампире нежность, желание обнять ее, защитить. Она казалась ему статуэткой из тонкого стекла — изящной, твердой и очень хрупкой. Чуть сожми в руках — раздавишь.

И да — в ее жизни определенно было какое-то дерьмо. Примерно того же сорта, что когда-то пришлось сожрать Вику. Вот только он сумел найти прелесть в этом вкусе, полюбил боль, научился возбуждаться от подчинения и унижений. А она просто замкнулась, оградившись от всего мира колючим терновником, за которым прятался страх перед мужчинами.

Потребовался почти год, чтобы выманить ее из-за этой стены хотя бы ненадолго. И если сначала Вик делал это из азарта и желания заткнуть ханжам рты, то очень скоро это стало вторичным.

Он знал, что однажды потеряет ее, принцессы не выбирают спутников жизни. Но никогда не думал, что его сокровище похитит наглый отщепенец. Просто ворвется и украдет, присвоит все то, чего Вик добивался годами.

Да, сейчас между ними кошка пробежала, но это временно. Рыжий не дурак, он так просто Риану не отпустит. Принцесса пыхтит от злости, глядя на него и Милану, и не замечает того что отлично видно Вику: ди Небирос, поощряя грубоватые заигрывания ундины, нет-нет, да обернется на Риану. И чем дальше, тем более довольной становится его улыбка.

Нельзя было отдавать ей те бумаги! Даже лучшие из женщин слишком падки на плохих парней с тяжелой судьбой. Идиот, нет бы сначала кое-что подправить, убрать парочку слишком обеляющих ди Небироса свидетельств, иначе расставить акценты. Чтобы обвинение в насилии выглядело более правдоподобным.

Но тогда Вик еще не понимал всей глубины проблемы. Понял позже, когда она влетела в его дом, когда жадно прижимала папку к груди с таким видом, словно не расстанется с ней ни за какие деньги.

И он, чувствуя, что теряет свою девочку, уже почти потерял, сорвался. Позволил себе лишнего, вышел за пределы раз и навсегда очерченных для друзей границ. И этим самым окончательно оттолкнул. Можно сказать, сам пихнул в руки к ди Небиросу, идиот!

Ладно, что сделано, то сделано. Но если демон ждет, что Вик так просто сдастся, он очень сильно ошибается.